Когда сооружение было завершено, майянский вождь возвестил, что до наступления завтрашнего дня прольется дождь и засуха кончится.
В конце церемонии он обратился ко всем присутствующим, как зримым, так и незримым, с просьбой вознести хвалу богу солнца, пропев его имя — Кин. Мы все — и майя, расположившиеся в спектральных направлениях круга, и члены нашей группы — несколько раз пропели звук священного имени солнца и на последней ноте подняли вверх руки и обратили взоры к небу, завершая тем самым эту не имеющую себе равных церемонию.
И вот, устремив глаза к небу и пропевая последнюю ноту священного имени майянского бога солнца, мы узрели недвусмысленное святое знамение, свидетельствовавшее о том, что церемония была совершена по всем правилам: в этот ясный и безоблачный день вокруг солнца появилась безупречная лучистая кольцевая радуга, настолько яркая, что каждый цвет сиял словно наэлектризованный.
В этот момент мы поняли: все, что мы уже сделали и что нам еще предстоит сделать во время этого путешествия, несет на себе благословение Великого Духа. Мое сердце распахнулось так широко, что, казалось, я мог бы раствориться и исчезнуть в Земле вместе с майянским народом, возвращавшимся в свои внутренние миры. Это было прекрасно.
Интересно, что думали о нас сотни туристов и их дети, когда увидели, как мы одновременно и обнимаемся, и плачем, и широко улыбаемся, и что-то говорим друг друга на четырех или пяти различных языках! Правда, в то время я, пожалуй, даже не сознавал, что рядом находятся другие люди.
Большая часть нашей группы устремилась к океану, прямо в огромные бирюзовые волны, которые закрутили нас, как поплавки на рыбачьих удочках. Те, кто забыл взять с собой плавки или купальники, прыгали в воду не раздеваясь, и все мы плескались, барахтались, смеялись и играли. Это было изумительно! Жизнь была изумительной!
А в небе над нами волшебная радуга все так же обрамляла кольцом яркое солнце и держалась долго-долго, не думая исчезать.
Еще один хрустальный череп
Наконец настало время возвращаться к автобусу, — по крайней мере, так мы думали. Господь, однако, думал иначе, и наши дела на этот день еще не были завершены. Когда я уже покинул храмовую территорию Тулума и направлялся к парковочной стоянке, меня по пути остановил мексиканец, тот самый, что вручил мне в Цибиль-чальтуне белый хрустальный череп. Он держал в рукахеще один древнемайянский череп, и этот череп притянул меня к себе, как пламя мотылька. Он был зеленого, я бы даже сказал изумрудного, цвета и слегка просвечивал.
Когда я телепатически связался с этим черепом, то обнаружил обитавшего в нем мужчину, который еще раз показал мне, как именно древние майянцы использовали такие кристаллы.
Этот человек — и он сам подтвердил это — был избран на смерть, после чего его дух вошел в этот кристалл и поселился в нем до тех пор, пока сам кристалл не выполнит предназначенную для него задачу. В молочно-белом кристалле, который вручили мне в Цибильчаль-туне, обитала пара — мужчина и женщина — и старуха. А в этом если и была старая женщина, то я ее не видел. Возможно, она просто не захотела, чтобы я ее увидел.