Я не знал, что случилось с Хунбацем, но мой внутренний голос, безотказный поводырь, ясно дал понять, что не стоит его дожидаться, а следует принять участие в готовящейся церемонии.
Радужный круг
Мы прошли небольшое расстояние и вышли на широкую поляну среди джунглей, энергия которой казалась просто идеальной для предстоящего действа. С нами была только группа Каролины Гегенкамп, но вскоре присоединились другие, и вместе мы образовали огромный круг, состоявший из людей всех цветов кожи и рас.
Ушмальские жрец и жрица, которые должны были проводить церемонию, разложили на земле специальные куски ткани, создав тем самым некое подобие алтаря. На нем разместили многочисленные кристаллы и ритуальные предметы. Наконец на этот рукотворный алтарь водрузили сначала один, потом два, а потом и все тринадцать майянских хрустальных черепов, установив их плотным кругом. Затем на черепа набросили вышитое покрывало, скрыв их от взора присутствующих, поскольку время для их использования в церемонии еще не пришло. Мне показалось, что черепа поют, и я, погрузившись в медитацию, еще раз вступил в общение с ними.
К моему удивлению, жрица, которая, как мне казалось, должна была проводить эту церемонию, неожиданно обратилась ко мне, попросив войти во внутренний круг. Она спросила, есть ли в нашей группе другие люди, достойные стоять в этом круге, и я назвал Льва-Огня. Воистину, этот мир майя был в гораздо большей степени его, нежели моим.
Затем к нам двоим, стоявшим во внутреннем круге, присоединились еще человек пятнадцать старейшин и представителей индейских племен; одни из них были из Мексики, другие из Северной Америки, однако все они, включая и инкских жрецов, происходили из местных аборигенных племен и культур. Особенно мне запомнилась одна группа из Южной Америки, состоявшая из трех инкских шаманов: они были настолько колоритны и величественно благородны, что я не мог не почувствовать, как через их сердца волнами незамутненной радости изливается чистота Матери Земли.
Жрица положила ритуальные травы и благовония в маленький древнемайянский котел и подожгла их, после чего воздух наполнился острым пряным ароматом. Под звуки, извлекаемые из морской раковины, в которую дул ее напарник, она подняла вверх руки и, сотворив молитву на все четыре стороны, открыла церемонию.
И жрица, и жрец читали молитвы на майянском языке, чтобы суть церемонии оставалась сокрытой от непосвященных. Их молитвы возносились ввысь, смешиваясь с дымком благовоний. Затем каждый из стоявших во внутреннем круге в свою очередь прочел молитву, от всего сердца прося то, что больше всего жаждали наши сердца, — исцеления Земли и ее обитателей.
Все, что мы ни делали, отличалось красотой, силой и точностью, словно эта церемония была запланирована многие зоны назад. Казалось, все шло так, словно было заранее отрепетировано.
Но было и еще что-то — некий аспект, который тогда прошел мимо моего сознания, поскольку я был глубоко погружен в атмосферу этого действа. Он был связан с людьми, стоявшими во внешнем круге.