Затем, когда он окончил говорить, из его сердца вышел голубой лазуритовый свет. Когда он прикоснулся ко мне, в моем сознании все потемнело. Однако, на следующее утро, когда я проснулся, к удивлению и радости моего врача, не осталось никаких симптомов заболевания, кроме слабости. Я быстро выздоровел. В то время было неслыханным, чтобы человек выкарабкался из того состояния, в котором был я, да еще и не имел бы никаких отрицательных последствий заболевания при этом.
К сожалению, я рассказал д-ру Филлипсу и моим коллегам о моем видении. Они отнесли это к воздействию опиума, который мне давали, и жару, который у меня был, а также сказали мне, что человек науки никогда не поверит в такую мифологию и прочие вещи, которые явно указывают на невежество, неграмотного крестьянина.
Позже, примерно через неделю после моего выздоровления я отправился к моему бонзе, который отреагировал совсем другим образом на мою историю. Услышав о моем видении, он разозлился и сказал, что я невежественный и не религиозный человек; зачем же я лгу о том, что у меня было видение и, что даже у великого Аббата в главном храме такого не было. Как же мне, студенту, даже не одетому в традиционной японской манере удалось увидеть и пережить такое. Он позвал свою охрану и, буквально, выбросил меня со двора храма.
К тому времени, по семейной традиции, я уже вырос как последователь буддизма Тендай; однако, почти сразу я встретил прекрасного человека, который был отцом моего лучшего друга. Это был Ватанабе старший. Он практиковал Буддизм направления Шингон. Я принял его как своего наставника и объяснил ему свое видение.
Вместе мы совершили бесчисленные воздаяния огня в качестве благодарности за истинное благословение, что я получил – дабы почтить все лица, присутствовавшие на Собрании Будд. Я начал медитировать и учиться у Ватанабе Бонзе и моя жизнь сразу же изменилась. Я стал очень спокойным. Мои желания и привязанности стали исчезать и препятствия, которые я держал в своем уме с самого детства, также стали пропадать, словно облака при утреннем солнце. Я продолжал практиковаться и получил все маленькие и большие начинания секты Шингона. Это было великое духовное пробуждение меня самого; и я понял, что видение, в котором я встретил Будду, было только началом Пути и, безусловно, не окончанием его.
Храня это в сердце, я практиковался как врач и стал достаточно известным в своем округе около Осаки. Многие люди приходили ко мне потому что, как им казалось, я имел способность исцелять и, что я был рожден для этой работы. Это не является необычным среди крестьянства, где и сейчас распространено суеверие, которое для меня в первые годы было просто глупым, а теперь я верю, что это было принятие мудрости, которая переполняла знание ученого человека, – мудрости и понимания реального внутреннего состояния вещей. Это сопровождает нормальное восприятие.
Когда мне было 34 года, я путешествовал по Токио и обнаружил в книжном магазине старый лакированный сундук, на котором был изображен Шингон Замок Эморджи. Будучи преданным и пылким врачевателем, практикующим Шингон, я почувствовал, что в ней должны содержаться некоторые Сутры или комментарии, а посему немедля приобрел шкатулку за маленькую цену.