— Знаете, у меня нет зла на нее, я простил бы ей многое. Но теперь я никогда не смогу сказать ей этого. В жизни есть вещи много важнее измены, и хотя многие меня не поймут, я бы стал жить с ней. Я любил и люблю ее, это главное.
Сейчас он был предельно искренен и откровенен, но начать жизнь сначала судьба дает не каждому.
— Может быть, мне съездить в Америку? Наверняка этот парень-чеченец бросит ее, если уже не бросил.
Он попросил меня не прекращать общения с ними.
— Мне очень тяжело, и моему сыну тоже. Иногда хочется просто поговорить, чтобы тебя не осудили и не осмеяли.
Разговор был окончен поздно ночью, и мы оба чувствовали себя обессиленными.
После этого он не появлялся в офисе. Прошло месяцев пять, близился Новый Год.
Роман вот-вот должен был навсегда уехать в Америку. Нина, по слухам, была обманута своим чеченцем, который бросил ее, отобрав все деньги. Она жила самостоятельно и много работала. Рахим занимался делами, но не слишком успешно. Мы не виделись, и история, казалось бы, завершилась.
Гром грянул неожиданно. Как-то я зашла в итальянский бутик, где покупала себе вещи и где работала сестра Романа. Ее не оказалось на месте, и вторая продавщица сказала: у них в семье горе — брата вчера вечером убили.
Все поплыло у меня перед глазами. Я ясно представила картину убийства, и в голове стучало — Рахим. Я не ясновидящая, но неожиданно образы убийц пронеслись у меня перед глазами — их было трое.
—Их было трое?
—Вы уже знаете? Да, их было трое, они сидели в доме, связав родителей, и ждали его прихода.
Мне стало плохо, и я опустилась на стул. Надо было идти в офис и что-то делать. Я подумала о муже — несмотря на разрыв, он был по-прежнему привязан к своему крестному сыну, любил его, искренне радовался его успехам и предстоящему переезду в Америку. Не помню, как я добралась до офиса. Помню только грязный снег, ощущение страшной, тяжелой боли, потери и неизбежности.
В офисе были моя сестра и мой муж. Я сказала: «Рому убили». Они смотрели на меня и не верили. Муж позвонил своему знакомому следователю, который занимался убийствами. Тот сказал, что такого дела нет и в убитых Роман не значится. Появилась надежда. Через час следователь позвонил и сообщил, что наш друг лежит в реанимации, у него серьезная травма, но он жив. Мы не спали всю ночь и молили Бога о его спасении. Но судьба Ромы была иной — не приходя в сознание, он умер к вечеру того же дня.
Через неделю позвонил Рахим и как ни в чем не бывало осведомился о моих делах. Не отвечая на вопрос, я обвинила его в убийстве.
Он помолчал и затем сказал:
— За это не убивают. Это ваши астрологические фантазии. Зачем мне это? Вы же прекрасно знаете, что моя жена давно в Америке.
Помолчав, он небрежно спросил: «А кто еще знает о ваших подозрениях? Вы кому-нибудь об этом говорили?» — «Никому», — ответила я, прекрасно понимая, о чем идет речь.
Только тут мне стало страшно — не за себя, а за своих близких — детей, сестру, мужа. Я чувствовала, что Рахим лжет и что убийцы на свободе.