Ощущения поэта на Первом Небе сродни тому, что испытывает музыкант, ибо поэзия — это выражение самых сокровенных чувств души в трепетных словах, упорядоченных в соответствии с теми же законами гармонии и ритма, которые управляют излиянием духа в музыке. Вдобавок, здесь поэт находит чудесное вдохновение в картинах и красках, являющихся основной характерной особенностью астрального мира. Из картин Первого Неба поэт почерпнет божественный материал для использования в своей последующей инкарнации. Аналогичным образом и талантливый писатель собирает здесь свой материал для благолепных повестей и несгорающих романов. Праведный писатель приобретает здесь гениальные, провидческие способности. Филантроп на Первом Небе разрабатывает свои альтруистические планы для духовного подъема человечества. Если в одной жизни альтруист потерпел неудачу, то он увидит причину своей земной конфузии здесь, просматривая несколько раз повесть своей жизни. Отыскав причину краха альтруизма на Земле, он постарается избежать неудачи в следующей жизни. Здесь филантроп приготовится преодолевать препятствия, поймет закон «медвежьей услуги», научится избегать ошибок и искушений, которые сделали его план неосуществимым в земном воплощении.
И вот со временем наступает тот ответственный момент, когда результат боли и страдания, присущих чистилищу, вместе с радостью и счастьем, извлеченной из добрых дел прошедшей жизни, встраиваются в «семенной атом» тела желаний. Вместе результаты боли и счастья составляют то, что люди Земли называют совестью. То есть в душе образуется та побудительная сила, которая удерживает нас от всяческого зла, как от источника боли и страданий, и толкает нас к духовному добру, как источнику счастья и радости. Наконец, приходит благоговейное время, когда человек покидает и свое тело желаний, которому предстоит умереть так же, как умирает физическое тело. Тонкому телу желаний предстоит разложиться на составляющие его астральные атомы. Так же, как он покинул ранее свое жизненное тело, и здесь он берет с собой лишь силы «семенного атома», которым предстоит сформировать ядро его будущих тел желаний.
Энергии «семенного атома» призываются душою на более высокий план. Для любого материалиста энергия и материя разделимы. Однако эзотерик смотрит на это иначе. Для посвященного они являются не двумя понятиями, но двумя полюсами одного Духа. Материя — это кристаллизовавшийся Дух. Энергия — это тот же Дух, но еще не кристаллизовавшийся. Для удобства восприятия единства энергии проиллюстрируем вышесказанное на примере улитки. Давайте, дорогие мои, сравним Дух с улиткой. Материя, являющаяся кристаллизовавшимся Духом, сравнима с домиком этой улитки. В домике улитки, который является кристаллизовавшейся улиткой, живет сама улитка. Химическая энергия, которая движет материю, делая ее доступной для построения форм, и улитка, которая движет свой домик, являются хорошим наглядным сравнением. То, что сейчас является улиткой, станет со временем панцирем, а то, что является сейчас энергией, станет со временем, вследствие дальнейшей кристаллизации, материей. Обратный процесс превращения материи снова в Дух также происходит постоянно. Более грубую фазу этого процесса мы видим в распаде, когда усопший человек покидает свои тела. В это время дух атома легко отделяется от более грубого духа, выражающегося в виде материи, — верховный жрец обвел прищуренным взглядом внимающих ему учеников. — Наша сегодняшняя беседа подошла к завершению. Дорогие мои, если у вас возникли вопросы по сегодняшней теме, то задавайте. Я вижу, что Пифагор хочет о чем-то спросить, но в силу своей природной кротости и благочестия стесняется поднять руку. Ну же, смелее, Сын Эллады».
Мы держим стих в уме кромешном,
Как Пифагор держал число,
И в этом мире безутешном
Душе и чисто, и светло…