Я много писала об удивительной встрече с Федорой Даниловной Конюховой, которая без всяких таблеток и процедур сняла мои тяжелые приступы, происходившие из-за гематомы на мозге (а она – от удара). Но вот ни разу я не писала о том, что если бы не глубокая вера, уже тогда поселившаяся в моем сердце, то не было бы никакой пользы от этого лечения. Помахала бы ручками Федора Даниловна надо мною, я бы недоверчиво поулыбалась, и ничего, ничего абсолютно бы не произошло. Не стали бы удивляться врачи, не стал бы очень известный в нашем городе нейрохирург разводить руками и говорить, что никогда ни с чем подобным не сталкивался: чтобы гематома, которая не могла рассосаться 50 лет, вдруг в одночасье исчезла сама по себе… Для того чтобы соприкоснуться с чудом, надо быть прежде всего открытым ему, надо, чтобы все каналы ваши были не на замке, иначе вы будете отрезаны от космической энергии. Не сможет тогда даже самый могущественный целитель воздействовать на ваш организм: ведь он на крепком надежном запоре неверия и скепсиса! Но вернемся к лечению гематомы, ставшему продолжением бесконечного потока чудес, которые просто обрушились на меня за последние 10 лет. Всего нескольких сеансов хватило удивительной целительнице Федоре Конюховой, чтобы спасти меня от неминуемой неподвижности, от инвалидной коляски. Тогда у меня родилось стихотворение, посвященное Федоре Даниловне, которое начиналось таким четверостишием:
Я верю вам, как Богу,
Всему, что говорите.
Помочь желая многим,
Душою вы горите.
Потом изготовила она энергетической соли, и я сама закончила лечение.
Следующее знакомство, которое произошло вскоре после описанных событий, было с молодой женщиной из Белоруссии, Вандой. Она, как оказалось, тоже со мной желала свидеться. И вот, когда мы встретились и обговорили все, что нам было нужно, решила моя новая знакомая проверить меня на порчу. Взяла Ванда полстакана воды и, разбив яйцо так, чтобы желток не смешался с белком, вылила и желток и белок в воду. Подняла она стакан с яйцом над моей головой и стала круги им делать, а сама что-то приговаривает, вроде молитву читает.
– Какое интересное у вас биополе…
– ?!
– Отталкивает сглаз. Впервые такое вижу, – проговорила Ванда и стала снова глядеть в воду с яйцом, словно там еще что-то стряслось в те секунды, пока мы переговаривались о редком свойстве моей энергетики. – Ой, погодите-ка! Вон тут что-то показалось…
Я, по ее приглашению, тоже всмотрелась, но, увы, как тот баран возле новых ворот, ничего не увидела.
Теперь-то я понимаю: не пришло еще время увидеть. Ну а Ванда тут же описала этого человека подробно, будто видела его наяву.
– У вас есть завистник, он завидует вашим поэтическим успехам. Лицо у него круглое, волосы кудрявые и седые…
Я тут же узнала по описанию своего знакомого, который и впрямь весь зеленел, когда друзья мне начинали хлопать после чтения стихов, которые я тогда только что стала писать.
Чудеса в решете, да и только! Поразительным показалось мне то, что есть среди нас такие люди, которые вперед как бы просматривают события и назад тоже, стало быть… Но самое удивительное – могут определить личность людей, с которыми не они (те люди), а мы с вами видимся, дружим, ссоримся – общаемся, одним словом.
Через год после описываемых событий я попадаю на юг, чтобы пройти курс лечения моего многострадального позвоночника. Вот там-то со мною произошло несколько событий, которые подсказали мне, что призвание мое – помогать людям.
Итак, приехав в Кисловодск, а дело происходило именно там, я остановилась, как всегда, в знакомой семье. И вот на третий день молодая невестка моей знакомой отправляется помогать готовить на свадьбе. Конечно, пропадает там весь день, и не один, а малыш Анзурчик с нами сидит. Заскучал, просится к маме, бабушка его и повела.
Вернулись они за полночь, а в четвертом часу слышу шум и плач ребенка. Какой-то странный, надрывный. Так никогда не капризничал мальчишка. Пойду-ка, думаю, посмотрю, что там происходит. Поднялась наверх к ним, а там уже вся семья в сборе. Бабушка качает малыша на руках, мама мечется по комнате, отец капли наливает успокоительные, пытается напоить сына.
Анзурчик же весь извивается, выкручивает будто его кто-то, а глаза неестественно огромные, воспаленные, такие блестящие, будто температура у него под сорок. И правда, потрогала – горит от большого жара малыш.
И как будто кто мне подсказал.
– Фатима, – говорю, – неси яйцо свежее, наливай полстакана воды и держи сыночка покрепче.