В этот момент до их слуха донесся какой-то треск. Низкий звук, за которым последовала дюжина других. Это рвались волокна древесины. Деревья, словно повинуясь чьей-то воле, склонились и рухнули — шелестя листвой, выпуская на волю бабочек и цветы.
Давида это зрелище живых стволов, срубаемых с такой легкостью, зачаровало.
Большие, коптящие бульдозеры своими механическими руками, оканчивавшимися стальными зажимами, хватали ствол, после чего в кору, чуть повыше корня, врезалась циркулярная пила.
Чтобы срубить тысячелетнее дерево, было достаточно нескольких минут.
Визжали пилы, умирающие деревья отвечали им глухими криками агонии. Проводник убавил громкость магнитолы.
— Сейчас растет спрос на одноразовые палочки для японских ресторанов.
— Эти деревья вырубают, чтобы делать… одноразовые палочки?
— Ну да! С вами, представителями западной цивилизации, всегда так — вы стремитесь потреблять, но откуда что берется, не знаете. Мы, банту, не так лицемерны. Всем известно, что гамбургеры представляют собой умерщвленных коров, наггетсы — цыплят, через которых пропустили электрический разряд, а икра — вытащенные из брюха самки осетра яйца. Что же касается носовых платков и одноразовых палочек — то они когда-то были деревьями.
Довольный своей тирадой, африканец улыбнулся, обнажив великолепные белые зубы.
Давид не сводил глаз с бульдозеров, убиравших деревья, превратившиеся теперь в розоватые цилиндры.
— Спилить дерево нам удается за три минуты. Однако совсем недавно нам прислали новую, еще более производительную машину. Мы назвали ее «газонокосилкой». Она срубает ствол за одну минуту! — с гордостью возвестил проводник.
За бульдозерами открывалось обширное пустое пространство, поросшее кустами, среди которых торчали редкие пни.
— Пора убираться отсюда, — сказал Н’гома. — Эти бульдозеры так высоки, что водители не видят нас и могут раздавить. Тем более что большинство из них обколоты и слушают громкую музыку.
— Как можно валить лес под воздействием наркотиков и оглушая себя музыкой?
— Внутри все автоматизировано. Это и есть технический прогресс.
Проводник сказал, что нужно вновь сесть в «пежо» и ехать на запад. Они покатили по дороге, которая становилась все уже, пока и вовсе не оборвалась. Растительность была такой густой, что проехать дальше было невозможно. Они вышли, закинули за спины рюкзаки и пошли пешком.
Скрытое верхним ярусом тропического леса, солнце вело себя не так агрессивно, но жара все равно была удушающей. Москиты кругами летали вокруг Давида, он ударил себя по затылку, где на влажной от пота коже сидело сразу три насекомых, и посмотрел на руку, на которой распростерлись три трупа:
— Ненавижу москитов.
Конголезец похлопал его по плечу:
— Это все из-за Ноя. И зачем только этот идиот пустил на ковчег пару комаров?
Давид молотил воздух руками:
— У меня такое ощущение, что я их притягиваю. С самого детства они начинали именно с меня.
— Ваша кровь, вероятно, кажется им слаще. Для них белые обладают другим вкусом, это деликатес.
Обнаружив подходящую поляну, они разбили в джунглях палатки, чтобы поужинать и поспать. Чтобы защитить гостя, проводник натянул противомоскитную сетку. Снаружи, будто в насмешку над ними, стала жужжать новая стая насекомых.