— Быть Богом народа, даже в искусственном мире — работа непростая, — объясняла Франсина. — Когда я погружаюсь в эту игру, мне кажется, что я лучше понимаю нашу прошлую историю и предчувствую возможное будущее. Например, тут я поняла, что в эволюции народа неизбежна фаза деспотизма, если ты её перескочишь и создашь сразу демократическое общество, деспотизм вернётся позднее. Ну, как в машине коробка передач. Надо постепенно переходить от первой скорости ко второй и третьей. Если сразу включишь третью, мотор заглохнет. Вот так я и устраиваю свои цивилизации. Долгая фаза деспотизма, потом период монархии, потом, когда наконец народ начинает что-то понимать, я ослабляю вожжи и задумываюсь о демократии. И народ доволен. Но демократические государства очень уязвимы... Ну, ты поймёшь во время игры.
Пребывая в искусственных мирах «Эволюции», Франсина, казалось, проанализировала и свой собственный мир.
— А ты не думаешь, что нами тоже манипулирует какой-нибудь гигантский игрок? — спросила Жюли.
Франсина расхохоталась.
— Ты хочешь сказать Бог? Может быть. Почему нет. Дело в том, что если Бог существует, то он все предоставил на наше усмотрение. Вместо того чтобы объяснить нам, где добро, а где — зло, как делаю я со своим народом в «Эволюции», он даёт нам открывать это самим. Бог у нас, на мой взгляд, безответственный.
— А может быть, он нарочно это делает. Оттого, что Бог все предоставил на наше усмотрение, у нас есть высшее право совершать глупости. Без Его участия совершать огромнейшие глупости.
Замечание погрузило Франсину в размышления.
— А ты права. Может быть, он предоставил нам свободу из любопытства, чтобы посмотреть, что мы с ней сделаем, — задумчиво проговорила она.
— А может быть, он дал нам свободу потому, что ему не по нраву смотреть на безропотные толпы, однообразные в своей скромности и услужливости? Может быть, он любит нас и поэтому не вмешивается в наши дела. Абсолютная свобода выбора — знак самой большой любви Бога к своему народу.
— В таком случае обидно, что мы сами не любим себя настолько, чтобы с умом пользоваться его любовью, — заключила Франсина.
Сама она тем не менее пока предпочитала руководить своими подданными. Она простучала по клавишам приказ пуститься в сельскохозяйственные изыскания, дабы улучшить сорта злаков.
— Я своим помогаю делать открытия. Информатика дала нам право на полную и безопасную манию величия. Я богиня инструкций.
В течение часа они наблюдали за виртуальным народцем и руководили им. Потом Жюли потёрла глаза. Обычно каждые пять секунд движение век вырабатывает слёзную плёнку в 7 микрон толщиной для смазывания, очистки и смягчения роговицы. Но долгое сидение перед экраном компьютера сушило ей глаза. Жюли отвела взгляд от искусственного мира.
— Как богиня неопытная, — сказала она, — я требую передышки. Руководить миром вредно для глаз. Я уверена, что даже наш Бог не сидит круглосуточно, наблюдая за нашей планетой. Или у него есть очень хорошие очки.
Франсина выключила компьютер и потёрла веки.
— А тебя есть увлечения, кроме пения?
— У меня есть кое-что получше твоих компьютеров. Умещается в кармане, весит в сто раз меньше, с огромным экраном, с полной автономией, включается мгновенно, содержит огромное количество информации и никогда не выходит из строя.
— Суперкомпьютер? Интересно, — сказала Франсина, капая глазные капли себе под веки.
Жюли улыбнулась.
— Я сказала «лучше твоих компьютеров». И глаза не болят.
Она потрясла в воздухе увесистым: томом«Энциклопедии относительного и абсолютного знания».
— Книга? — удивилась Франсина.
— Не просто книга. Я её нашла в подземном туннеле в лесу. Называется«Энциклопедия относительного и абсолютного знания»,написал её старый мудрец, который точно объездил весь мир и собрал все сведения своего времени обо всех странах, всех эпохах и из всех сфер.
— Ты преувеличиваешь.