Возбуждённый красотой беззащитной девушки, самый здоровый парень из троицы тяжело дышал ей в лицо и ласкал её длинные, чёрные, шелковистые и мягкие волосы. Дрожащими пальцами он коснулся прозрачной белой шеи, на которой пульсировали вены.
Жюли забилась в своих путах. Она ещё могла вынести прикосновение предмета, даже лезвия ножа, но ни в коем случае не человеческого тела. Глаза её расширились. Она вдруг покраснела. Тело её затрепетало и, казалось, готово было разорваться на части. Она шумно дышала носом. Толстяк отступил. Нож остановился на полпути.
Самый здоровый уже такое видел.
— У неё приступ астмы, — объявил он.
Парни отступили, напуганные зрелищем мучений, которые не они причинили. Лицо девушки стало пунцовым. Она так рвалась, пытаясь высвободиться, что готова была изранить себе кожу.
— Оставьте её, — произнёс чей-то голос. Длинная трехногая тень возникла на входе в тупик.
Обидчики Жюли обернулись и узнали Давида. Третьей ногой была трость, помогавшая ему при ходьбе, у него был юношеский спондилоартрит.
— Ну что, Давид изображает Голиафа? — издевательски спросил Гонзаг. — Прости, старик, нас трое, а ты один, маленький и не очень-то накачанный.
Шайка захохотала. Но радовались недолго.
К трехногой тени присоединилась ещё шеренга теней. Широко распахнутыми глазами Жюли увидела Семерых Гномов, учеников с задних рядов.
Мальчики с первого ряда надвинулись на них, но Семь Гномов не шелохнулись. Самый толстый гном теснил противников животом. Сложные приёмы боевого искусства типа то-кван-до показывал азиат. Своей длинной рукой худой раздавал пощёчины. Коротко остриженный крепыш действовал локтями. Изящная блондинка работала ногтями, как десятью лезвиями. По берцовым костям ловко колотил неженка: похоже было, что он умел делать только это, но умел хорошо. И, наконец, Давид, вращая тростью, бил по рукам трех обидчиков.
Гонзаг и его приспешники не хотели сдаваться так быстро. Они перегруппировались, отвешивая затрещины и размахивая в воздухе ножом. Но ведь против троих было семеро, победа быстро склонилась в сторону большинства, и мучители Жюли предпочли оставить поле сражения.
— Ещё встретимся! — крикнул Гонзаг, смываясь. Жюли все ещё задыхалась. Победа не остановила приступа астмы. Давид поспешил к фонарю, осторожно вынул кляп изо рта девушки, кончиками ногтей распутал затянувшиеся от её усилий выбраться узлы тряпок на лодыжках и запястьях.
Едва освободившись, Жюли бросилась к своему рюкзаку и выхватила оттуда тюбик-спрей вентолина. Пусть и была очень слаба, но у неё достало ловкости сунуть в рот наконечник и изо всех сил нажать. С жадностью втянула в себя. Каждый вдох возвращал краски её лицу и успокаивал.
Следующим действием было схватить«Энциклопедию относительного и абсолютного знания»и торопливо убрать в рюкзак.
— Славу Богу, мы мимо проходили, — сказал Жи-вунг.
Жюли массировала свои запястья, восстанавливая циркуляцию крови в венах.
— Их главарь — Гонзаг Дюпейрон, — сказала Франсина.
— Да, шайка Дюпейрона, — подтвердила Зое. — Они входят в группку Чёрных Крыс. Уже немало натворили, но полиция их не трогает, потому что дядя Гонзага — префект.