Для обитателей муравейника Бел-о-кан мир существовал всегда и всегда будет существовать. Если не было рождения, не будет и смерти. Они считают, что наша планета имеет форму куба. Они думают, что куб окружён сначала воздухом, а потом окутан ковром облаков. За ними находится вода, которая иногда прорывается сквозь облака, поэтому идут дожди. Вот такая у них космогония.
Граждане Бел-о-кана полагают, что находятся совсем рядом с восточным краем земли, и не раз посылали экспедиции, чтобы точно определить его местоположение. 103683 сообщает о том, что он тоже бел-о-канский разведчик. Он возвращается с востока. Ему удалось дойти до края земли.
Поскольку все двенадцать отказываются ему верить, старый рыжий муравей предлагает им укрыться в углублении под корнем и образовать круг, соединившись усиками.
Там он быстро расскажет им историю своей жизни и опишет невероятную одиссею к восточному краю земли. Так они узнают и о мрачной угрозе, нависшей над их городом.
18. СИНДРОМ ЧЕРВЯ
Чёрный флажок хлопал на ветровом стекле лимузина, припаркованного у дома, где шло прощание.
Каждый подошёл к покойнику и поцеловал в последний раз его руку.
Затем тело Гастона Пинсона положили в пластиковый мешок с застёжкой-молнией, наполненный шариками нафталина.
— Зачем нафталин? — спросила Жюли служащего похоронного бюро.
Человек в чёрном сразу с видом большого профессионала объяснил важным голосом:
— Чтобы убить червей. Мёртвая человеческая плоть привлекает червей. К счастью, благодаря нафталину современные покойники могут от них защититься.
— Теперь, значит, они нас не едят?
— Исключено, — уверил служащий. — Более того, гробы сейчас покрываются пластинками цинка, не позволяющими живности проникать внутрь. Даже термиты не могут их прогрызть. Ваш отец будет похоронен в чистоте и сохранит её надолго.
Люди в тёмных фуражках установили гроб в лимузин.
Траурный кортеж долго и терпеливо ждал в загазованных пробках, прежде чем добрался до кладбища. Въезжали в таком порядке: сначала лимузин-катафалк, за ним машина с ближайшими родственниками, потом с дальними, следом друзья и, хвостом процессии, коллеги по работе.
Все были одеты в чёрное и хранили скорбный вид.
Четыре могильщика донесли на плечах гроб до открытой могилы.
Церемония проходила очень медленно. Притопывая, чтобы согреться, люди шёпотом обменивались приличествующими случаю фразами: «это был чудесный человек», «он умер слишком рано», «какая потеря для службы Вод и Лесов», «это был святой человек, необыкновенной доброты и благородства», «ушёл несравненный профессионал, великий защитник леса».
Наконец появился священник и произнёс слова, которые подобало произнести: «Прах в прах обращаешься... Этот замечательный супруг и отец семейства был примером для всех нас... Воспоминания о нем навеки останутся в наших сердцах... Он был всеми любим... крут замкнулся. Аминь».
Теперь все толпились вокруг Жюли и её матери с соболезнованиями.
Приехал сам префект Дюпейрон собственной персоной.
— Спасибо вам за то, что вы пришли, господин префект.
Но префект, казалось, больше хотел поговорить с дочерью:
— Выражаю своё сочувствие, мадемуазель. Эта утрата должна быть ужасной для вас.
Придвинувшись к Жюли вплотную, префект шепнул ей на ухо:
— Знайте, что в знак уважения, которое я питал к вашему отцу, для вас всегда найдётся место в службах префектуры. Как только закончите изучать право, приходите ко мне. Я вам дам хорошее место.