И в это время Рауля посетила очередная дикая идея – сделать то, что было строжайше запрещено. Выйти за стены Олимпии после 22 часов и подняться на гору, чтобы узнать, что за свет сияет иногда на ее вершине. Мы как раз упражнялись в скалолазании, когда в небе появился огромный глаз.

– Попались, – вздыхаю я.

– Нет. Ведь ничего не было, никакого глаза в небе. Нам померещилось, – повторяет Мэрилин.

Внезапно раздается топот копыт. Это заставляет нас опомниться – опасность еще не миновала, нельзя терять ни минуты. И мы прячемся в красных маках.

Кентавры. Это патруль. Стадо из двадцати чудищ, коней с человеческим торсом, появляется справа. Скорее всего они ищут нас. Рысью спускаются по склону. Одни скачут, скрестив руки на груди, другие шарят длинными палками в траве, ища богов-учеников.

Кентавры углубляются в цветущее поле, их ноги утопают в алых цветах. Притаившись в маках, мы издали следим за ними. Кентавры похожи на уток, плывущих по кровавому озеру.

Они ускоряют шаг, направляются в нашу сторону, словно почуяв что-то. Мы едва успеваем распластаться по земле. К счастью, маки растут стеной, образуя красный занавес.

Кентавры едва не задевают нас копытами, но вдруг небо разверзается и начинается страшный ливень. Кентавры нервничают. Некоторые поднимаются на дыбы, словно их конское естество не может выносить электричества, которым заряжен воздух. Они совещаются, вода струится по их бородам, и решают прекратить поиски.

Мы долго лежим неподвижно. Черные тучи мало-помалу расходятся, пробивается солнце, капли сверкают на листьях, как крошечные звезды. Мы поднимаемся, кентавры исчезли.

– Едва не попались, – вздыхает Мата Хари.

Чтобы поднять боевой дух, Мэрилин Монро шепчет наш девиз:

– Любовь – как шпага, юмор – как щит. Фредди Мейер обнимает ее.

И тут среди поля пламенеющих маков появляется светловолосая девушка, стройная и смеющаяся. За ней следуют восемь других, необыкновенно похожих на нее. Они стоят перед нами, разглядывают нас, дразнят, хохочут. И вдруг бросаются бежать и пропадают вдали.

Мы переглядываемся и в едином порыве, словно одержимые желанием немедленно забыть о том, что произошло, бросаемся вдогонку.

Мы мчимся среди маков, высокие упругие стебли хлещут нас по ногам. Видение гигантского глаза стирается из памяти, словно информацию такого рода невозможно ни осмыслить, ни вообще удержать в голове. Не было никакого глаза. Коллективная галлюцинация, и точка.

Далеко впереди едва виднеются головы бегущих девушек, их светлые волосы развеваются над морем алых цветов.

Мы выбегаем на широкую поляну. Перед нами девять небольших ярко-красных храмов. Девушки исчезли.

– Еще одно чудо Эдема, – настороженно говорит Фредди Мейер.

Мраморные храмы похожи на миниатюрные дворцы с куполами. Фасады украшены скульптурами и фресками, двери распахнуты настежь.