Представьте, что время ускорило ход. Раз – вы рождаетесь, вас выбрасывает из матери, как вы обычно выплевываете вишневую косточку. Хрум-хрум – вы пичкаете себя тысячами разнообразных блюд, превращая несколько тонн растений и животных в экскременты. Бах – и вы уже мертвы.
А что вы успели сделать в своей жизни? Разумеется, мало.
Так действуйте! Сделайте что-нибудь, хоть самую малость, черт возьми! Надо успеть сделать что-нибудь в жизни, прежде чем умереть. Вы же родились не просто так. Постарайтесь понять, для чего вы родились. В чем ваша, пусть крошечная, но все же миссия?
Ваше рождение не случайность.
Отнеситесь к этому серьезно.
Эдмон Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том II
7. Метаморфозы
Она терпеть не может, когда ей указывают, что ей делать.
Толстая волосатая гусеница, зеленая с черным и белым, уползает подальше от этой стрекозы – та советует ей быть поосторожнее с муравьями – и направляется на кончик ветки ясеня.
Она ползет волной. Сначала поднимает шесть передних лапок. А затем, изгибаясь всем телом, подтягивает к ним десять задних.
Добравшись до конца ветки, гусеница выплевывает немного липкой слюны, прикрепляет задние лапки и падает вниз головой.
Она очень устала. С жизнью личинки покончено. Ее страданиям приходит конец. Теперь или преображение, или гибель.
Тссс!
Она укутывается в кокон из прочных и гибких кристальных нитей.
Ее тело превращается в волшебный сосуд.
Этого дня она ждала долго. Очень долго.
Белеющий кокон твердеет. Легкий ветерок баюкает этот диковинный светлый фрукт.
Через несколько дней кокон набухает, он как будто пытается дышать. Затем его дыхание становится ритмичным. Он вибрирует. Внутри происходят настоящие алхимические превращения. В нем смешиваются цвета, редкие ингредиенты, удивительно тонкие ароматы, соки, гормоны, лаки (красная камедь, гуммилак), жиры, кислоты, плоть и даже твердые частицы.
Все компоненты уравновешиваются, дозируются с непревзойденной точностью, чтобы создать новое существо. И вот верхушка кокона разрывается. Из серебряного конверта робкий усик разворачивает свою спираль.
То, что освобождается из гроба-колыбели, уже не имеет ничего общего с гусеницей.
Проползавший поблизости муравей следил за этим священным мгновением. Поначалу очарованный великолепием превращения, он урезонивает себя и вспоминает, что перед ним всего лишь мясо с крыльями. Муравей несется по ветке: надо успеть прикончить чудесное животное, пока оно не улетело.
Влажное тело бабочки-сфинкса освобождается из яйца. Расправляются крылья. Цвета великолепны. Они как переливы легких парусов, хрупких и тонких. На темных зубцах выступают невиданные цвета: фтористый желтый, матовый черный, блестящий оранжевый, карминный красный, перламутровый антрацит и киноварь.
Муравей-охотник подтягивает брюшко под грудь – принимает стрелковую позу. Наводит на бабочку визуальный и обонятельный прицел.
Сфинкс заметил муравья. Его очаровывает нацеленное на него брюшко, но он догадывается, что оттуда может брызнуть смерть. А ему совсем не хочется умирать. Во всяком случае, не сейчас. Было бы так обидно.
Четыре сферических глаза смотрят друг на друга.