Можно предположить, что наши индоевропейские предки верили в многоголовых, многоруких, а также и многоногих богов. Им приносили жертвы. Очевидно^ из этой практики сложились мифы и сказания о драконах, которым на съедение отдают детей и молодежь. Возможно, и трехголовый дракон из русских сказок является двойником-дубликатом индусского Тримурти. Древнерусское божество Триглав могло являться праобразом такого дракона.
Мифы о многоглавых драконах существуют не только у индоевропейцев. Одна из древнейших японских легенд рассказывает о восьмиголовом и восьмихвостом змее Яматано Ороти. Весьма любопытно, что имя змея весьма схоже с именем Ямы — властителя царства мертвых у индусов, а также с иными подобными именами, такими как, например, иранский Йима… Культурный герой Сусаноо встречает первых людей — мужа и жену. Те в ужасе рассказывают ему страшную «сказку» о том, как ужасная восьмиголовая змея, выползла из-под земли и съела их семь дочерей. Герой Сусаноо обещает наказать змея-людоеда, но за это он требует у родителей, чтобы они отдали ему в жены единственную оставшуюся у них восьмую дочь. Перволюди соглашаются. Тогда ловкий Сусаноо ставит восемь котлов с рисовой водкой сакэ и приглашает змея на «дегустацию». Змей одновременно засунул свои головы в восемь котлов, чем не преминул воспользоваться герой. Он отрубил все восемь голов чудовища. Змей, лишенный голов, рухнул замертво. Надо полагать, хоть об этом японская легенда и не рассказывает, что от брака с восьмой дочкой перволюдей и пошло плодиться человечество.
БРАТСКАЯ ВРАЖДА
Отношения между братьями-близнецами не всегда складываются удачно. Братья ссорятся и даже убивают друг друга. Можно вспомнить в этой связи библейский миф о Каине и Авеле. Да и что говорить о братьях — головы дракона также ссорятся друг с другом и кусают одна другую, не поделив предназначенную им жертву. В русских сказках каждая драконья голова имеет свою жену, что указывает на то, что дракон изначально вовсе не был существом единым.
Три брата в скифской и иранской мифологии, олицетворяли собой три сословия — воина, пахаря и жреца. Этот сюжет, очевидно, перекочевал и в русскую мифологию. Отношения между сословиями не всегда складывались хорошо. Это отражено в былине «Иван Муромец и Соловей-разбойник». Алеша Попович в сердцах назвал Илью Муромца, пришедшего на княжеский пир, «деревенщиной лесной немытою» и метнул в него булатный нож. «Налету поймал Илья острый нож и воткнул его в дубовый стол. На Алешу он и глазом не взглянул… А Алеша как щенок на тура гавкает: «Много ли он славы добудет, на веселых пирах меды попиваючи!» Не стерпел Илья такого отношения и покинул царские хоромы, обратился он к князю Володимиру с таким словами: «Верное слово молвил поповский сын — не годится богатырю на пиру сидеть, живот растить».
ЧТО ДЕЛИТЬ БОГАМ?
В иранском обществе конфликт между оседлыми земледельцами и скотоводами и кочевниками достиг такой остроты, что потребовалась религиозная реформа Заратуштры, разделившая весь божественный пантеон на своих и чужих богов. Дэвы стали воплощением зла, хотя вели они свой славный род от божества солнечного неба, сохранившего имя Дьяус в балтийской мифологии… Между тем и кочевники, и земледельцы являлись представителями единого народа — ариями.