– А что это ты так оживился? – спросил Роурк.
– Что? Нет… это тебе показалось, но конечно я за тебя очень волнуюсь. Ведь если ты не уверен…
– Я уверен.
– Но ведь у тебя нет диплома. А тебе надо зарегистрировать свою контору и получить лицензию.
– Я получу её.
– Ну что ж… Тогда я скоро увижу тебя в Американском союзе архитекторов.
– Я не собираюсь в него вступать.
– А если тебя пригласят и предложат тебе?
– Я скажу, чтобы они не беспокоились.
– Но разве ты не понимаешь, что это помогает?
– В чем?
– В том, чтобы стать архитектором.
– Мне в этом не нужно ничьей помощи.
– Послушай, если ты собираешься себя так вести, у тебя появятся враги.
– Они появятся у меня в любом случае.
Первым человеком, которому Роурк рассказал о том, что он собирается открыть свою собственную контору, был Генри Камерон. Роурк поехал к нему в тот день, когда он подписал контракт о Хеллером. Зимой здоровье Камерона улучшилось, и он начал подниматься с постели. Роурк нашел его в саду.
– Ну, что нового? – спросил Камерон
– Я открываю свою конторy. Только что я подписал контракт на свой первый дом.
Камерой продолжал идти рядом, тяжело опираясь на палку. Его глаза были закрыты. Потом он поглядел на палку и сказал:
– Ну ладно, не хвастайся. – И добавил: – Помоги мне сесть.
Он произнес это предложение впервые. Его сестра и Роурк давно поняли, что он запретил им любое намерение помочь ему двигаться. Роурк взял его под руку и повел его к скамье. Глядя вперед на солнечный заказ, Камерон спросил:
– Что? Кому? Сколько?
Он молча выслушал рассказ Роурка. Затем он долго расспрашивал Роурка о камне, о стали, о дорогах, о ценах. Он не поздравил Роурка и никак не прокомментировал событие. Только когда Роурк собрался уходить Камерон внезапно сказал:
– Говард, когда ты откроешь контору, сделай снимки и покажи их мне.
Затем он виновато покачал головой и выругался.
– Не надо, Говард. Я что-то становлюсь сентиментальным.
Роурк ничего не ответил, но когда он снова приехал через три дня Камерон встретил его словами: «Ты что-то становишься надоедливым», Роурк, не говоря ни слова, протянул ему конверт. Камерон долго перебирал снимки и потом сказал:
– Ну что ж, я дожил до этого. Хотя все не совсем то, и не совсем так, как мне хотелось бы.
Потом он взял фотографию входа, где была прибита дощечка с его именем.
– Здесь сказано не очень много. Только «Говард Роурк, архитектор». Но это похоже на девиз, который человек высек на воротах своего замка и за который он умер. Это, запомни, вызов чему-то такому большому и такому темному, что ты узнаешь, что значит страдать на этой земле. Я не знаю, что тебя ждет, но если ты пронесешь эти слова до конца, то это будет победа. И не только для тебя, а для всего того, что движет мир вперед. И никогда не получает признания… А теперь давай я тебя благословлю, потому что перед тобой дорога в ад.
Роурк шел по строительной площадке и, вдруг, не веря своим глазам, увидел рядом с катушками проводов знакомую фигуру.
– Майк! – закричал он.
Майк уехал на Нью-Йорка задолго до того, как в конторе Снайта появился Хеллер, и Роурк считал, что Майк ничего не знает.