То окаменевшее дерьмо, из которого складываются фрагменты нашей мозаики, обладает уникальнейшими свойствами — каждый отдельный камешек может вдруг сверкнуть золотом, или медью; иногда под одним его слоем можно разглядеть другой, а под ним третий — и все камешки разные на первый взгляд. Но есть у них одна особенность, которая позволяет не ошибиться при сборе этого бесконечного пазла, каждая часть которого радужным отливом хранит информацию обо всем изображении, как голография. Гуманитариям поясню, что каждая часть разбитой на части голографической пластины позволяет увидеть целое изображение в собственной, уникальной перспективе. Каждый осколок голограммы имеет свою точку обзора, но в перспективе имеющей одну точку схода. Наверное не очень ясно? Попробую по другому. Вот стена, в стене дырки. За стеной «объект», представление о котором мы желаем получить. Смотрим в отверстие — видим объект с одной стороны. Смотрим в другую дырку на расстоянии от первой — видим с другой, чуть иначе. В общем, если по отдельности, процесс этот похож на то, как слепые, ощупывая слона, пытались определить на что он похож. Вот извивающаяся змея, твёрдые ветви дерева… что-то вертикальное, похожее на колонны, а вот… гм… а вот здесь, меж колоннами… ой… — что это? — здесь не спутаешь. С тем ощущением обычно и остаются читатели пунктуальных искусствоведов.
Курсор
Небо и море, бессмертный огонь и земля всецарица,
Все это — Пан, ибо все это Пановы части и члены.
Получеловек-полукозел Пан не всегда был покровителем всей природы. Первоначально бог Пан покровитель леса, стад и пастухов. Двусмысленность происхождения, облика и функций Пана говорит о его посреднической роли между богами и людьми.
Где-то лет за двадцать до Р.Х. в подлунном языческом мире произошло странное событие — есть свидетельства о том, что во многих местах слышали глас — «Великий бог Пан умер!». И та, магическая механика общения с богами, обмен эсэмэсками с ними по отработанной тысячами лет практике жертвоприношений вдруг перестала работать. Об этом писал Плутарх в античной передовице «Почему оракулы молчат?». Там он в частности сообщил, что весть о смерти Пана распространял некий гонец-корабельщик по имени Тамуз, слышавший это самолично, и на которого была якобы возложена сия миссия, которую он исполнял со всем тщанием. Тамуз и Тамуз. Странно только, что, как-то уж очень случайно, Таммузом когда-то называли языческое божество, которое упоминал Иезекииль. Один из месяцев в еврейском календаре и доселе называетсяТаммуз. Обряды служения сему языческому божеству сопровождались особенно гнусным развратом, как пишет библейская энциклопедия не уточняя детали. У более древних шумер Таммуз — это Думузи, любовник богини Инанны, (аналог иудейской Лилит), которого она сдала под землю вместо себя. Отцы же христианской церкви связывали имя Таммуза с Адонисом — богом, половину времени проводящим в подземном мире, обладающим способностью умирать и воскресать, как Озирис.
Рим, Греция, Иудея, Вавилон, Египет. Все это может показаться какой-то эклектикой, смешением отдельных религиозных понятий в гигантском плавильном котле. Анунну любили побаловать человечество фрагментарной мультикультурностью.
Но вот случилось нечто такое, что потребовало введения «нового порядка». В то время среди смертных не существовало дуроскопа, который мгновенно распространяет слухи, сработанные специально обученными для того культуртрегерами. Новости между народами могли распространяться годами.