Вот и получается, что на самом деле люди не хотят расти, не хотят по-настоящему меняться, не хотят быть подлинно счастливыми. Однажды мне дали мудрый совет: «Если только вы не ищете неприятностей, не пытайтесь сделать их счастливыми. Не учите свинью пению — только зря потратите время. И разозлите свинью». Я — как тот джентльмен, что зашел в бар, устроился поудобнее и вдруг в ухе соседа по столику увидел банан — банан в ухе! Джентльмен думает: «Надо сказать парню о банане. Да нет, это же не мое дело». Однако мысль о банане не дает ему покоя. И вот, пропустив рюмку-другую, он обращается к молодому человеку: «Простите, но у вас в ухе — подумать только! — банан». «Что?» — переспрашивает юноша. «У вас банан в ухе». «Что вы сказали?» — опять спрашивает сосед. «Банан в ухе!» — кричит джентльмен. «Говорите громче, — просит парень, — у меня банан в ухе!»

Итак, все усилия тщетны. «Все, довольно, достаточно», — твержу я себе. Говори, что хочешь сказать, и убирайся. Сумеют воспользоваться — хорошо, не сумеют — мои соболезнования!

Если вы действительно хотите проснуться, то первое, о чем я вас попрошу, — это осознать свое нежелание просыпаться. Первый шаг к бодрствованию состоит именно в том, чтобы честно признаться самому себе, что спать приятнее. Вы ведь не стремитесь к счастью. Хотите небольшой тест, всего на минутку? Можете закрыть глаза, а можете держать их открытыми — это несущественно. Представьте близкого и дорогого вам человека, которого вы очень любите. Мысленно скажите ему: «Для меня счастье дороже, чем ты». И посмотрите, что получилось: «Быть счастливым я хочу больше, чем жить с тобой. Если бы я мог выбирать, я бы выбрал счастье». Кто-то ощутил себя эгоистом, когда говорил это? Думаю, очень многие. Теперь видите, насколько зомбирован наш мозг? Видите, насколько сильно в нас предубеждение: «Как я могу быть таким себялюбцем»? Но давайте разберемся, кто из двоих на самом деле эгоист. Представьте, что вам говорят: «Ты выбираешь счастье, а не меня? Да как ты можешь быть столь эгоистичным?» Разве вам не захочется сказать что-то вроде: «Прошу прощения, но как ты можешь быть столь эгоистичной и требовать, чтобы я предпочел тебя собственному счастью?!»

Когда-то одна женщина рассказала мне о своем кузене, священнике-иезуите из Милуоки. Каждую проповедь он начинал так: «Любовь испытывается самопожертвованием, а измеряется самоотречением». Замечательно!

— Вы бы хотели, чтобы я пожертвовал своим счастьем ради любви к вам? — спросил я ее.

— Да, — ответила она.

Ну, разве не очаровательно? Как прекрасно могла бы сложиться наша с ней жизнь! Ради любви она пожертвовала бы своим счастьем, я — своим; в итоге на два несчастных существа стало бы больше, но все равно — да здравствует любовь!

Как я уже говорил, мы не хотим быть счастливыми. Нам нужно другое. Можно немного изменить формулировку: мы не хотим быть безоговорочно счастливыми. Мы согласны быть счастливыми при условии, что у нас есть то и это, пятое и десятое. Но ведь это все равно что сказать другу (Богу, еще кому-то) буквально такое: «Ты мое счастье. Если я тебя не заполучу, я отказываюсь от счастья». Осознать это очень важно. Мы не в силах представить себя счастливыми, если какие-то наши условия не соблюдены, — просто не можем вообразить самой возможности счастливого существования без их выполнения. Нас приучили ассоциировать счастье с этими условиями.