Что касается жизни в ее отношении к формам, то теперь происходит перемена в образе мысли западных ученых. Я останавливаюсь на этом утверждении, чтобы подкрепить его фактами. Очень важно отметить, как изменились за последние десять лет взгляды передовых ученых на жизнь и форму, в то время как мы ищем способ объединить древнюю и современную науки. Я беру рассуждение о жизни, напечатанное несколько лет тому назад. Это биологическая статья в последнем издании Британской энциклопедии. Автор ее – выдающийся ученый. Разбирая вопрос о жизни, автор ясно говорит: «Масса живой протоплазмы есть не что иное, как весьма сложная молекулярная машина, общие результаты работы которой, или, иначе, жизненные явления, зависят с одной стороны от ее устройства, а с другой – от энергии, какую она получает. Определять „жизненную способность“ как нечто иное, чем ряд действий, это то же, что предполагать какое-нибудь специфическое движение, присущее часовому механизму».
«Это значит, что рассматривать жизнь как всемирный принцип в каком бы то ни было смысле, как нечто большее, чем простой ряд явлений в связи с известным строением материи, бессмысленно и так же неосновательно, как если бы кто, глядя на часы, стал рассматривать их способность ходить отдельно от механизма самих часов».
Природа рассматривается здесь с точки зрения чисто механической, а жизненные процессы – как результаты неустойчивого равновесия протоплазмы. Ряд этих жизненных процессов вызывается только химическими и механическими изменениями, а так называемые жизненные явления по характеру своему принадлежат к разряду чисто механических.
Но на последнем конгрессе Британского союза президент химической секции (а химия и являлась именно той наукой, которая вела к материализму весь ученый мир) высказывал совершенно другую точку зрения. Он избрал тот путь, по какому шло древнее мышление, и именно поэтому и можно ожидать от западной науки больших результатов в будущем. Д-р Джепп, председатель химической секции, сравнивает деятельность жизни с работой естествоиспытателя, который имеет в виду определенную цель и пользуется своим знанием и силой, чтобы добиться известного результата. «Естествоиспытатель, – говорит он, – приводит в действие разумную силу, схожую по своим результатам с силой живого организма», и, объясняя в технических выражениях, на чем основывается его взгляд, в заключение говорит: «Всякое чисто механическое объяснение какого-нибудь явления неминуемо должно оказаться несостоятельным. Я не вижу другого выхода из этого, как признать, что в момент первого появления жизни действует разумная руководящая сила именно такого же характера, как и та, которая побуждает сознательного естествоиспытателя выбрать один кристалл предпочтительно перед другим асимметричным кристаллом».
Это утверждение означает, что всюду, где появляется жизнь, одновременно появляется и сознание, которое действует в природе как разумная руководящая сила, точно так же, как мы признаем присутствие этой силы в сознательном выборе человека.
Сопоставьте эти два положения и посмотрите, как совершенно изменилась точка зрения. Вы поймете до известной степени ту перемену, какая произошла в западном мышлении. Оно признало тождественность жизни с сознанием, а именно этого взгляда всегда и придерживалась древняя наука Востока.