Я отложил четки, скинул оставшуюся на мне одежду и залез под одеяло. Тревога усилилась. Полчаса я вертелся в постели, потом решил взять четки в руки. Перебирая бусины, я вдруг услышал голос: «Вы не верите знакам». Казалось, это сказал суфий, но его голос звучал на сей раз внутри моей головы. Я озадачился: «Колесо – это знак?»-
Голос повторился: «Вы совсем не принадлежите себе. Вы – тот человек. Не боритесь же со своим чувством, не омрачайте промысел Божий сомнением. Уже сегодня вы будете знать больше нас всех». На сей раз внутри моей головы говорил старец. «Ничего я не узнаю! Вот сейчас засну и ничего не узнаю!» – мысленно ответил ему я.
«Саранча не делает вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям. И мучение от нее подобно мучению от скорпиона, когда ужалит она человека. В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них», – гулким эхом подземного коридора зазвучал в моей голове голос второго старца.
«Вы не должны уходить! – словно бы вторил ему в моей голове голос астролога. – У вас всего одни сутки! Понимаете вы, одни сутки! У нас у всех одни сутки! Пожалуйста, сделайте то, что вам скажут! Это очень важно! Сделайте все, о чем бы вас ни попросили!»
Я подскочил на постели в холодном поту, словно от внутреннего толчка. На руках у меня лежали четки. Верьте знакам… Я быстро поднялся, оделся и выбежал из квартиры. Секунду раздумывал и решил ехать в буддийский монастырь, что на Выборгской стороне. Где еще могут знать о двух заезжих монахах!
Трижды на пути к храму меня одолевало желание вернуться обратно. Я вышел из метро и понял, что погода не на шутку расстроилась. Зарядил проливной дождь, дул промозглый ветер. Потом я не мог добиться от случайных прохожих совета, куда же мне идти. Некоторые и вовсе утверждали, что нигде поблизости нет буддийского храма.
Третий раз я собрался повернуть назад уже на месте.
Квадратной формы здание стояло в старых прогнивших строительных лесах. Территорию вокруг храма окружал высокий глухой забор. Сквозь прутья чугунных ворот виднелась дорожка, ведущая к главному входу. Ее камни поросли мхом, темнота окружавшего парка настораживала. Никаких признаков жизни. Мне показалось, что попасть внутрь сегодня мне не удастся.
Я достал четки, потеребил их в руках и толкнул калитку. Она поддалась на удивление легко. Что дальше? Оглядываясь, как полночный вор, я вошел во внутренний двор и двинулся к дверям храма. Кроны высоких деревьев надрывно стонали под натиском порывов северного ветра. В небе мелькнула молния и сразу за ней покатились оглушающие раскаты грома. Я побежал.
Дверь в храм была закрыта. Я начал стучать: «Откройте! Откройте!» Внутри послышалось какое-то движение, но мне не отперли. Я начал барабанить по дверям со всей силы: «Откройте мне! Пожалуйста! Мне очень надо войти!» Вдруг лязгнул засов, и дверь чуть-чуть приоткрылась.
– Что вам надо? Кто вы? – спросили меня сквозь образовавшуюся щель.
– Мне очень надо войти! У меня дело! – я силился перекричать шум дождя.
– Мы больше никого не ждем!
– Черт! Зато я жду! – заорал я.
Тут дверь вдруг резко открылась. Передо мной стоял мужчина монголоидной внешности в широком темно-малиновом облачении. Я же, не медля более ни секунды, вытянул вперед принесенные мною четки. В глазах этого буддийского монаха я прочел испуг.