Все, что мы называем любовью, превращается в обмен услугами. И это уже не любовь. Любовь – она как смерть…
– Вы уже говорили это, – девушка попыталась вернуть своего собеседника в русло заданного ею вопроса.
– Да, говорил. Понимаете, это как перед смертью, как в смерти… Исповедоваться, омыться, одеться во все белое. Эго символы конечно, но символы чистоты, внутренней очищенности, освобождения от своего «я», своего «эго». И без этой жертвы любви не может быть. Но это и не жертва вовсе, да и любовь – не узы. Подлинная любовь – это, напротив, освобождение.
Чтобы родиться заново, нужно умереть, а умирать страшно. Да и кто знает, будет ли после смерти новое рождение? Что там – пустота или новая жизнь? Неизвестно. И вот уже человек боится, цепляется за свою жизнь, за свою самостоятельность, за свое «эго». А в результате действительно умирает. Как в сказке про Конька-Горбунка: царь испугался прыгать в котлы, послал Ивана. Иван переродился, а царь сварился.
– Очень интересно вы рассказываете! Я вас прямо заслушалась! Такие все мысли, мысли! Глубокие! – молоденькая журналистка продолжала и продолжала сыпать своими неловкими комплиментами.
*******
Девушка говорила, мужчина молчал. А мы с Данилой принялись шепотом обсуждать услышанное.
– Это не случайная встреча, Анхель! – прошептал Данила.
– Нам нужно познакомится с этим человеком! – поддержал его я.
Мы словно по команде встали со своих мест и обошли перегородку. За столом никого не было. Мы растерянно огляделись по сторонам.
– Простите! – Данила окликнул официанта. – А тут только что сидела пара. Где они?
– Только что ушли, – учтиво ответил официант.
– Как ушли?! Мы же не видели, как они уходили! – удивился я.
– Они вышли через вторую дверь, – пояснил официант, указывая в противоположную часть кафе.
Там действительно был выход, а стеклянная дверь, потревоженная парой, только что покинувшей кафе, все еще продолжала раскачиваться из стороны в сторону.
Мы выбежали на улицу и осмотрелись. Среди сотен людей не узнаешь незнакомца…
«Данила, – сказал я по дороге домой, – теперь, когда мы видели Кристину, у нас есть возможность попасть в ее сновидение.
Может, попробуем? Вдруг она нас выслушает?»
– «В любом случае надо попробовать», – ответил Данила. Я не надеялся в одночасье обучить Данилу контролю над сновидениями, это могло потребовать времени.
Но у меня был план.
Я надеялся войти в его сновидение, и уже вместе с ним проникнуть в сновидение Кристины.
Я дал Даниле небольшие инструкции, а потом сам долго настраивался.
Задача была непростой. Я никогда не делал этого прежде.
Знал только, как эти переходы из сна одного человека в сон другого делал мой дед Хенаро.
*******
В своем сне я оказался на границе двух миров – между бескрайней пустыней и многовековым лесом, между пеклом палящего солнца и влажной темнотой сибирской ночи. Я долго смотрел на свое тело со стороны, потом обошел его кругом и проник вовнутрь. Оно стало меня слушаться.