Мартин высокий и полный. Не толстый, а именно полный, грузный. Лицо – один большой овал, с бессмысленными, неизвестно как попавшими на эту лунную поверхность деталями. Лицо обрюзгшей, уставшей от жизни пятидесятилетней женщины. Залысины и длинные волосы. А ведь ему еще и тридцати нет. Печальное зрелище. Клорис любит его в роли госпожи де Монтрей. Он играет круглую дуру, и у него это хорошо получается. Впрочем, сам Мартин считает, что он великий режиссер. Только его творческих замыслов никто не понимает…
Встретиться с ним в клубе – идея неудачная. Но Сэм действительно не отвечает на телефонные звонки, а больше просто не с кем поговорить.
– С Моникой что-то стряслось? – вяло поинтересовался Мартин.
Они сидели за столиком на подвесной металлической конструкции, установленной вдоль четырех стен на уровне второго этажа, вокруг устроенного колодцем танцпола.
– С Моникой? – не понял Раймонд.
– Да… – глупо рассмеялся Мартин. – К доктору тебе надо, Раймонд! К доктору!
«Черт!» – мысленно обругал себя Раймонд. Моника – это же его девушка. Даже не сообразил сразу. Раймонд должен был позвонить ей еще неделю назад! Но сначала он не хотел, а потом… Потом он и вовсе отключил телефон.
– С Моникой все в порядке, – соврал Раймонд.
В конце концов, какое Мартину дело?! Вечно он во все лезет. У него всегда «свое видение» и «свое мнение» По любому поводу! А если ты это мнение не разделяешь, он взрывается, говорит гадости и уходит. Но его и слушать-то невозможно – выражается путано, пространно. Начнет издалека и ни к чему не приходит. Перескакивает с темы на тему, вспоминает прежние обиды, кто кому что сказал… Все неправы, он прав. И любимая фраза: «Мне когда-нибудь дадут сказать?!» При том, что он говорит в три раза больше всех остальных вместе взятых…
– Она в студию приходила… – ухмыльнулся Мартин. – Искала тебя.
Раймонд отпил свой скотч. Мартин относится к разряду людей, которые «все знают» и учат «как жить». Сейчас это прозвучало именно таким образом – ты, мол, Раймонд, как всегда все делаешь неправильно.
– Не так нужно с женщинами, Раймонд! – как и ожидалось, Мартин пустился в пространные рассуждения о жизни. – Ты женщин боготворишь. Ну, а если не боготворишь, то уважаешь, по крайней мере. Относишься к ним как к разумным существам. На разные умные темы говоришь. Что-то втираешь им. Вьешься…
Раймонд почувствовал, что у него свело челюсти:
– Ты это к чему, Мартин?
– Да к тому, Раймонд… – продолжил Мартин тем же своим отвратительным, высокомерным тоном. – Не правильно ты с ними. Женщины бывают хорошие, а бывают плохие. И все. Как с ними разговаривать? Чего им объяснять? Они все как одна – про деньги думают да про длину твоей письки. Все.
– Ладно. Оставим это, – Раймонд допил скотч, повернулся к Мартину боком и уставился на танцпол.
Перед глазами стояла Нина. Прекрасная, умная, сильная. А рядом это существо – без пола и всего с одной извилиной. Впрочем, откуда Мартину знать, что такое настоящая женщина? Разве же она будет с ним встречаться? Разве обратит на него внимание? Удивительно, что у него вообще был хоть какой-то сексуальный опыт. Какая женщина могла с ним спать?.. Бр-р-р…
– Ты, конечно, можешь мне не верить, – Мартин обиделся, – но я знаю, о чем говорю.
– Мартин, отвянь, – музыка стала громче, и Раймонду пришлось даже крикнуть.
Все тело вдруг стало чесаться. Уже два дня у него странный зуд. На предплечьях, кистях, на шее, туловище. Он растирает себя чуть не до крови. Что-то нервное…
– Ты когда-нибудь дашь мне сказать! – вспылил Мартин и дал традиционную для этого своего вопроса паузу.