И не могла та душа принять ничью сторону, но могла принимать разные облики. То девицею обернётся красною, то обернётся добрым молодцем, а то и вовсе волком серым — и думает думу волчью.

Был и Яр из рода того светлого, да возжелал остаться во Мирград-Земле — уберечь людей добрых от горюшка.

Долго ли, коротко ли — по Мирград-Земле люди с Рады-луны рассеялись. Да не знали, не ведали тёмной силушки, что во плоти у них хоронится.

И по сей день кощеи прячутся — то их души, как копоть тёмные, всё сидят до поры, до времечка.

Так шли года чередою длинною на Мирград-Земле, на Земле-матушке.

Вот в один день, порешил Яр собрать добрых молодцев и красных девиц, да со всей Мирград-Земли и с уголков её дальних. И кто возжелал, тому дарил он светоч знания мудрого.

Были средь людей оных и те, что кощеевым душам упокой дали. Ведал о том Яр, но всё ж решил, что смогут они одолеть семя тёмное, что кощеи засеяли.

Были такие, что одолели, но были и такие, что затаили до поры да приумножали род свой, о том не ведая.

Вот прошло пять сроков малых, и все кто возжелал, знания эти получил; да мог унести с собой книгу железную и дарить всё, что в той книге, любому, кто воспрошал. Не дано было кощеям познать той книги. Не дано было достичь высот тех светлых. Но всё ж смогли они, вцепившись пиявкою в душу светлую, открыть себе часть знания вещего.

Но то было впереди, а пока собрались люди добрые и пошли по Мирград-Земле, неся книгу железную. И было то счастливое время — всяк кто жаждал знания, обретал его.

И были те знания полны чудес разных. Кто волею и духом силён был, мог ветром в чистом поле обернуться. Мог дождём иль снегом стать, иль волной морскою. Мог землицей-матушкой воплотиться и рожать урожаи дивные по пять раз за срок малый.

И была у Яракнига другая малая^[60],но хранилась та книга ни в хоромах светлых, ни во чертогах тёмных; а была она знанием рода, что обитал на луне, что Луной называется. И не имела та книга плоти ни железной, ни берестяной. Мог прочесть её только тот, кто волхвом стал. Были и такие на Мирград-Земле-матушке.

В те поры и веселились люди во землях Арии на славу, и свята их были от наших отличные.

Всё же были и схожие, такие, как кулачный бой. Да соревновались и удалью блистали не только добры молодцы, но и девки, и люди постарше.

Бились в шутку, без доспехов и без лат — гурьба на гурьбу али один на один. Тот, кто послабее волею был — тотчас проигрывал.

Возводили помост, да был он из чего-то невиданного — твёрдый, да мягок, словно перина, коли падёшь на него.

И Яр, да сын его Ерем, любили те забавы.

Раз в светлый день собралось народу тьма-тьмущая. Да были там купцы заезжие из мест дальних. Были и друзья страны Арии — асы, что тех купцов возили во птицах железных.

Да знамо дело, средь купцов были и воины с тех стран дальних. А воевода тех воинов любил в кулачном бою позабавиться — удалой был молодец и силы немеряной.

Вот вышел он на помост и стал воспрошать сильнейшего бойца — а в те поры много было воинов крепких во земле Арии. Да так случилось, вышла дочь Мера — Всела, Василиса по-нашему.

Тут увидел её Ерем и воспылало сердце его страстью жгучей.