Всё ж частица света окропила душу Товера тёмную, и капля по капле, делая своё дело, светом её наполняла.

Невдомёк было хозяину об этом. Искал он пути окольные, дабы войско собрать — кривдой пытался ослепить людей. Всё ж были те, что следовали за ним, да многие противились.

Взошло семя, Кожаном засеянное, и тут и там. По всей Мирград-Земле объявлялись витязи тёмные, ну а управой на них должен был стать Аркон.

Едва забрезжил рассвет над островом Буяном и ярило осветило верхушки деревьев, два птенца малых присели на краю обрыва, по-над морем, где людей-то вовсе не было. На отшибе, за скалами, начинался лес.

Уговорились меж собой Морей с Киром никого не посвящать в их тайну. На том и порешили, пожав друг другу руки крепко. Затем уселись во чрево птенцов малых и через несколько мгновений уже очутились в хоромах княжеских, посреди двора.

Мизида вместе с супругой Кира вышли во двор встретить мужей своих. Те вели себя, как ни в чём не бывало — улыбались да шутки шутили.

Велел Кир слугам суму с плодами дивными в палаты занести.

Морей, недолго думая, решил откланяться и, распрощавшись с хозяевами гостеприимными, собрался в путь дорожку — во земли урские, в коих теперь безраздельно власть держал.

Мизида почуяла, что чего-то недоговаривает её господин, да решила на после расспросы оставить.

Взлетела птица огненная — только её и видели.

Да и Кир притомился изрядно и удалился на покой, призвав к себе Орию, супругу верную.

Когда уединились двое, достал князь из под рубахи Жар-Птицу, что сияла светом ярким и пела песни голосом дивным. Не стал в клетку её сажать, умастил в головах подле ложа свого да приоткрыл оконце — мол, коли надобно, Дух Землюшки Малой покинуть может хоромы княжеские, ежели пожелает. Супруге же не стал ведать, что то за птица и что таится под обличьем её светлым.

Хоть и стоял день яркий на острове Буяне, да всё ж уморила дорога длинная князя, и задремал он. И во дрёме узрел лик, доселе невиданный, — то был образ Духа Земли Малой, что пребывал нынче на Буяне. Начал Дух речь держать пред Киром.

На Белом Озере, на острове ущербном, сидел во хоромах отцовских Аркон да перебирал скрижали железные. Отец уж растолковал ему, что почём и где хоронятся воины тёмные, кои пред ответом предстать должны. Миран находился по праву руку от Аркона и смотрел с преданностью в глазах на своего друга.

Ведал сын Одина, что пред тем, как ополчиться на людей, смуту сеявших, надлежит ему Арила увидеть. С глазу на глаз старик должён поведать юноше заветного снадобья тайну, кое раскрывает душу человеческую, словно бутон, и воедино соединяет все причудливые формы, что таит суть людская.

Зелье то издревле люди мудрые во ступах толкли да каждому, испившему его в час отведённый, открывались просторы, глазу человечьему незримые. Не было то зелье дурман-травой, кою племена разные за свет чистый принимали. Было зелье легко в приготовлении, но поведать таинство его составляющих мог Аркону только сам Арил.

Предстояло вскоре в дорогу вновь собираться. Но на этот раз без провожатых.

Дух Земли Малой был дружелюбен и не пытал ненависти или вражды. Кир, во дрёме пребываючи, завёл с ним беседу длинную.