Риальдо (так звали барахца), лишился корабля из-за бунта команды и едва не был выброшен за борт бывшими соратниками, но тут появился Конан со своей «Тигрицей». Галера Риальдо, конечно же, была потоплена, а сам он стал кормчим на «Тигрице». Как ни странно, киммериец мог полностью доверять прожженному пирату и убийце, поскольку тот был человеком слова и признал свой долг по отношению к варвару.
Устало плюхнувшись на длинную лавку, Риальдо протянул руку к кувшину и, глотнув из него, сплюнул на пол.
— Тьфу! Как ты можешь пить эту гадость, Конан?
Угодливый кабатчик, уже зная вкусы всех моряков галеры, прислал к столику служанку с пивом для кормчего и новым кувшином вина — для Конана.
— Ты только глянь, — снова сплюнул Риальдо. — Вот ведь услужливая скотина.
И он зло посмотрел на трактирщика. Конан, прекрасно зная, что кормчий не станет злословить понапрасну, спросил:
— Ну, чем ты теперь не доволен?
— Не чем, акем.Людьми. У нас не хватает дюжины матросов, а в этом занюханном городишке нет ни одного стоящего человека.
Варвар внимательно посмотрел на заросшее щетиной лицо пирата и спросил:
— И сколько времени может уйти на поиски?
— Нисколько, Конан. Я же тебе говорю — здесь нам никого не найти.
Риальдо был одним из немногих, кто позволял себе так разговаривать с киммерийцем. Он не боялся ни богов, ни демонов, ни варваров.
— Мы обошли все таверны, все здешние вертепы, где кишмя кишат всякие отбросы, но все это не то... Местный народец слишком мягкотел. На Барахас их бы и выгребные ямы чистить не взяли.
Пират знал толк в своем деле, и Конан полностью доверял ему.
— Значит, торчать тут бесполезно?
— Думаю, да. Если стигийцы все еще поджидают нас в устье Стикса, то нам понадобятся воины, а не трясущиеся жабы.
— Согласен, — кивнул северянин. — Но у нас появилось еще одно дельце.
— Какое? — Риальдо знал, что золото так и липнет к рукам киммерийца.
Недолго думая, Конан выложил помощнику историю о стигийце и его ларчике.
— Глупо помогать врагу Тот Амона, когда сам находишься на стигийской территории, — глубокомысленно заключил пират.
— А если не помочь, то уподобишься крысе, такой же, как и сам Тот Амон, — возразил варвар.
Риальдо лишь вновь пожал плечами:
— Решать тебе, но уж если мы влезем в это дельце, то хотелось бы узнать, что твой дружок говорил о сокровищах?
— Ну, так пойдем наверх и потрясем его как следует.
Парочка быстро поднялась на второй этаж.
— Эй, ты! Подъем, — рявкнул Конан, но жрец не шелохнулся. — Вставай, кому говорю... — повторил северянин, а затем перевернул стигийца на спину. Только сейчас пираты увидели его выпученные глаза и посиневшее лицо.
— Помер, гаденыш, — разочарованно сказал Риальдо. — Больше он ничего не скажет.
— Погоди, — отмахнулся киммериец, осматривая тело. Конечно, стигиец отощал за время своего путешествия, был измучен, но не настолько, чтобы так запросто умереть!
— Вот, — воскликнул Конан, найдя маленькую ранку шее мертвеца. — Его кто-то укусил.
— Ты просто гений, — согласился Риальдо, указывая на ладонь мертвеца. Между пальцев виднелся раздавленный паук.
— Слуги Затха? — подивился киммериец. — Но они тут что делают?
Будучи в прошлом шадизарским вором, Конану доводилось сталкиваться со жрецами Затха, которые отнюдь не являлись приятными людьми. Сейчас киммериец понимал, что он вновь стал на дороге у враждующих колдунов, что было весьма опасно — эти мерзавцы ни перед чем не остановятся!