Теперь ты можешь упасть на землю, прильнуть к своей Матери-Земле и при этом твердо знать, что ты образуешь с ней - а она с тобой - одно целое. Твое бытие так же непоколебимо, так же неуязвимо, как и ее, - на самом деле даже в тысячу раз непоколебимее и неуязвимее. Несомненно, что завтра она поглотит тебя, но несомненно также и то, что она вновь возродит тебя для новых дерзаний и новых страданий. Это не просто случится "когда-то" - это уже происходит сейчас, сегодня, каждый день. Она рождает тебя не раз, а миллионы миллионов раз - точно так же, как каждый день она снова миллионы раз поглощает тебя. Ведь вечно и всегда существует лишь одно сейчас, одно и то же сейчас. Это настоящее - единственное, что не имеет конца.
[18]Глава V. И ЧТО ЖЕ ТЕПЕРЬ?
Если кто-то заговорил о новом видении, это значит, что его сразу же спросят о той пользе, которое оно может принести. Если задуматься, это может показаться удивительным. Однако именно так и происходит всякий раз во время разговоров с людьми, воспитанными в духе протестантизма. Католики, индусы, буддисты, мусульмане и даосы понимают, что видение, или созерцание, представляет собой нечто само по себе прекрасное. Скорее всего, они интуитивно понимают, что оно представляет высшее благо, подобное христианскому видению райского блаженства, которое открывает созерцателю, что все существа всегда ведомы и любимы Богом. Однако эта возможность беспокоит протестантов. Не случайно одна из их канонических молитв взывает к Богу, чтобы он даровал всем тем, кто пребывают на небесах, "постоянное возрастание их любви и прилежания". Прогресс есть прогресс - остановить его нельзя. Очевидно, что совершенствование должно продолжаться даже на небесах. Эта ситуация, как мне кажется, объясняется тем, что современный протестантизм с его либеральными прогрессивными взглядами является религией, которая больше, чем все другие религии оказалась под влиянием мифов. Эти мифы гласят, что мир состоит из объектов, а человек представляет собой отдельное эго. Стоит только определить человека таким образом, и он сразу же начнет вести себя в жизни соответственно. Очевидно, что теперь он не сможет больше испытывать удовлетворение от результатов своего труда, - а уж о творческих действиях и говорить не приходится. Введенный в заблуждение иллюзией независимости и ответственности за свои действия, человек живет и все никак не может понять, почему то, что он делает, никогда не соответствует тому, что он должен делать. А дело здесь в том, что общество, которое определило его как независимого индивида, не может теперь убедить его вести себя так, будто он реально является его членом. В итоге человек постоянно чувствует себя виноватым и делает героические усилия, пытаясь успокоить свою совесть.